— Надо сказать, когда ты мертв, пустить электрический ток не проблема.

— Что вы делаете, мистер Флетчер?

— Ей-богу, проще простого. С кем теперь поговорим?

— Нужно связаться с ратушей!

— Но сегодня суббота, миссис Либерти. Там никого нет.

— Тогда разыщите юного Джонни. Не понимаю, что он имел в виду, когда сказал, что нужно попробовать отыскать среди тех, кто похоронен на нашем кладбище, известных людей. Вот они мы!

— Ну-с, рискнем. На редкость понятная схема.

— Куда подевался мистер Банни-Лист?

— Слушает какое-то «Рэдио Москоу». По беспроволочному телеграфному аппарату.

— Я впервые покинул кладбище. Знаете, это, оказывается, очень бодрит.

— Да. Я просто воспрянула духом.

— Выход есть всегда, — заметил мистер По-рокки.

Кто-то тихонько кашлянул. Все оглянулись.

Сквозь ограду за ними наблюдал мистер Строгг.

На мертвецов словно выплеснули ушат холодной воды (при мистере Строгге они всегда серьезнели), и они неловко затоптались на месте.

— Вы снаружи, — сурово уличил их мистер Строгг. — А это — Непорядок.

— Но мы совсем рядом, Эрик, — сказал Олдермен. — Рукой подать. Ничего страшного, это ведь во имя…

— Это НЕПОРЯДОК.

— Мы не обязаны его слушать, — заметил мистер Порокки.

— Беды не оберетесь, — пригрозил мистер Строгг.

— Ничего подобного, — ответил мистер Порокки.

— Вы вторгаетесь в Ведомое, — не унимался мистер Строгг. — Вас ждут страшные неприятности. Заметьте, не по моей вине. Фу!

Он повернулся и удалился в сторону своей могилы.

— Наберите номер, — велел мистер Порокки.

Все точно очнулись.

— А знаете, — промолвила миссис Либерти, — возможно, он прав…

— Забудьте про мистера Строгга! — Мистер Порокки раскрыл ладони. Из его рукава вылетела белая голубка и, моргая, уселась на таксофон. — Набирайте номер, мистер Флетчер.

— Добрый день, справочная, назовите фамилию, пожалуйста.

— Джон Максвелл. Проживает в Сплинбери,

— Боюсь, этой информации недостаточно…

— Это все, что мы… (Послушайте, я вижу, как это работает, вот здесь соединение. ..) (Сколько нас сюда набилось?) (А можно мне попробовать? Пожалуйста!) (Это куда лучше, чем всякие спиритические сеансы. ..)

Оператор потрогала наушник. У нее почему-то замерзло ухо.

— Ой!

Наушник отлепился с трудом.

К ней наклонилась соседка справа:

— В чем дело, Дон?

— Ухо…

…что на протяжении всей истории человечества рождались люди, не способные сделать то или иное открытие лишь потому, что мир до него еще не дозрел. У Леонардо да Винчи не было ни моторов, ни материалов для постройки вертолета. Сэр Джордж Кайли изобрел двигатель внутреннего сгорания раньше, чем додумались получать бензин [2] .

А Аддисон Винсент Флетчер жизнь напролет возился с моторами, реле, клапанами и кусками проволоки, преследуя грезу, для которой в мире еще не было даже названия.

Покойный мистер Флетчер в телефонной будке расхохотался. Название появилось. Увидев компьютер, он наконец понял, что же он пытался создать.

ГЛАВА 5

Джонни вернулся домой. Он не осмелился пойти на кладбище.

Был вечер субботы. Вечер Посещения… Джонни начисто забыл про него.

— Ты обязательно должен съездить, — сказала мама. — Ты же знаешь, ей будет приятно тебя повидать.

— Неправда, — сказал Джонни. — Она забывает, кто я. И называет меня как папу — Питер. И вообще, там все пропахло старушками. И почему дед никогда к ней не ездит? Она ведь его жена.

— Он говорит, что хочет сохранить ее в памяти такой, какой она была когда-то, — ответила мама. — А кроме того, сегодня «Субботнее шоу Марки и Моу». Ты же знаешь, он не любит его пропускать.

— Охо-хо… ну ладно.

— Мы ненадолго.

Они посмотрели на пульт. Все лампочки горели, а панель постепенно покрывалась инеем. Штука в том…

Примерно через десять минут после ухода Джонни зазвонил телефон. Дедушка отреагировал на это как обычно, то есть крикнул: «Телефон!», не отрываясь от экрана. Но телефон не умолкал, и в конце концов дедушка, ворча, поднялся, уронил пульт за подушку (он благополучно пролежит там два дня) и побрел в прихожую.

— Да? Нет, его нет. Ушел. Кто? Ах, чтоб меня… ей-богу? Ну! И по-прежнему показываешь фокусы? Давненько тебя не было видно. Нет. Да. Это верно. Я и сам теперь мало выхожу. А ты как? Умер. Понятно. Но позвонить выбираешься. Обалдеть, до чего дошла наука. Слышно плохо, как будто издалека. Верно. Ты и есть далеко. А я помню тот твой трюк с наручниками и цепями… да, чуть-чуть не получилось. Да. Да. Ладно. Передам. Приятно было тебя услышать. Пока.

Он вернулся в комнату и опять устроился перед телевизором.

Несколько минут спустя он озабоченно нахмурился. Потом встал, вышел в коридор и некоторое время сердито смотрел на телефон.

Нельзя сказать, что в «Солнечном уголке» было плохо. С точки зрения Джонни, там было достаточно чисто и работали приличные люди. Стены украшала яркая роспись, а в комнате, где стоял телевизор, в большом аквариуме плавали золотые рыбки.

И все же атмосфера здесь была мрачнее, чем на кладбище. Уж очень медленно тут ходили, шаркая тапочками, уж очень подолгу сидели за столом в ожидании следующей кормежки или просто так, потому что больше заняться было нечем. Словно жизнь здесь уже замерла, а смерть еще не пришла, и оставалось только бесцельно убивать время.

Бабушка Джонни большую часть дня проводила в главной гостиной у телевизора или у себя в комнате за созерцанием бегоний. По крайней мере, бабушкино тело. Где витал ее дух, Джонни представлял смутно, зная лишь, что тот частенько улетает куда-то в очень далекое прошлое.

Немного послушав разговор матери с бабушкой, точь-в-точь такой же, как и на прошлой и на позапрошлой неделе, он окончательно впал в уныние и сделал то, что делал всегда, — тихонько выскользнул в коридор.

Рассеянно глядя в никуда, Джонни побрел к двери в сад.

Школа о призраках умалчивала. А жизнь порой преподносила такие сюрпризы, что непонятно было, от какой печки танцевать, и социология с математикой тут помочь не могли.

Ну почему все свалилось именно на него? Ладно бы он сам напрашивался на что-нибудь этакое — так ведь нет! Он лишь старался не высовываться и держаться даже не на втором, а на десятом плане. Но отчего-то проблемы к нему так и липли.

Штука в том, что…

М-р Аткинс.

Джонни, наверное, прошел бы мимо, если бы это имя не засело где-то на задворках его памяти.

Сейчас оно смотрело на него с прямоугольника покоробленного картона, вставленного в рамку на одной из дверей.

Джонни уставился на картонку.

На пару секунд надпись заслонила собой весь мир.

Да нет же, Аткинс — очень распространенная фамилия…

Но если не постучаться, ничего не узнаешь… ну? постучаться?..

— Открой мне дверь, золотко, у меня руки заняты.

За спиной у Джонни остановилась полная негритянка с охапкой чистых простыней. Джонни молча кивнул и повернул дверную ручку.

Комната почти без мебели. И в ней — определенно никого.

— Я заметила, ты к нам ходишь каждую субботу. К бабушке? — сказала сестра, сгружая простыни на пустую кровать. — Дай бог всем таких внуков!

— Гм… ага.

— А тут ты чего хотел?

— Ну… поговорить с мистером Аткинсом. Вот. — Джонни вдруг осенило. — Мне в школе задали написать реферат. Про сплинберийский земляческий батальон.

Реферат! Сославшись на реферат, можно безнаказанно плести что угодно.

— А что это, золотко?

— Такие… солдаты. По-моему, мистер Аткинс был одним из них. А… где?..

— Да где… вчера отдал богу душу, золотко. Чуток не дотянул до девяноста семи. А ты его знал?

— Да в общем… нет.

— Он у нас был настоящий ветеран. Столько лет здесь прожил… Очень милый старичок. Все повторял: как помру, так, мол, и войнам конец. Такая у него была любимая шутка. И все показывал свою солдатскую книжку. «Томми Аткинс, — говорил, — вот он я, тот самый, как помру, всем баталиям конец». И очень смеялся.